Осенний этап Вахты Памяти-2023 поискового отряда «Родник» (г.Юрьевец) в районе Мясного Бора.

« Наш август — это Вахта Памяти, тропа, заросшая травой по пояс, через новгородское поле в... войну.
Эту тропинку в прошлое натаптывают в августе поисковики, может, и не хотят они в войну — да идут. Тянет что-то… У каждого — свой долг перед прошлым.

Нас было 8: 7 плюс одна, я. Двое — из Кинешмы, двое — из Юрьевца, двое — из Люберец, один — из Питера, и одна — из Иванова. Август приземлил нас на две недели в зиму, или весну, или лето 1942 года - мы ведь точно не знаем, в каком времени года погибли наши найденные - пятеро красноармейцев.
Восемь и пять. Живые и павшие.

Война и мы —это уже не параллельные понятия. Война и там, и здесь. И поисковики тоже. «Долина» уже многих из них проводила в последний путь, и из тех, кто уже воевал сегодня.
Наш командир, Александр Липин, вспоминает: какие же они были настоящие, поисковики - «Волховский фронт»! Бойцы 21 века, ушедшие за своими солдатиками на небо - кто из мирной жизни, кто из войны нынешней: Артур Ольховский, Николай и Леонид Усановы, Владимир Дубов, Света Белякова, священник Дамаскин… Пора уже на мемориалах войны ставить новые плиты — с именами поисковиков. Пусть будут рядом — те и другие.

В августе 2023 года — 50-я вахта отряда «Родник», 25 лет его работы под Мясным Бором. И юбилей неутомимой нашей, родной экспедиции «Долины» - ей 35.

Как-то незаметно за последние годы с легкой руки Николая Усанова вошла в сознание этих «первых» долиновцев фраза: «Мы уж останемся со своими солдатиками, не бросим их». Может, кто-то расценит ее как патетику, а по сути это даже не просто верность этому полю, а осознанное решение упорно искать останки погибших там, где за 35 лет уже каждый метр поля и леса обследованы, откуда вынесены кости тысяч бойцов. И поиск становится искусством. Нет, тяжелым трудом.

Мне повезло почти всю вахту отработать в дружной...мужской команде. Интеллигентные мои друзья, у которых во время весенних вахт были буквально отполированы моменты командного поиска без моей персоны, милостиво согласились принять и меня. В пределах «допустимого». Пришлось выдержать незримую проверку на «скорость шагания» по хлещущей лицо траве, через царапающие кустарники, при нападении ос, стараюсь не отставать. Это оказалось нетрудно — если очень хочешь быть вместе со всеми.

Так много уже писали люди про поиск. Что нового может сказать...женщина, для которой более доступен поиск родственников солдат, может, в силу общественной профессии.

Я не очень люблю оружие, мне страшно рассматривать хвостовики мин, мне даже жутко думать про гильзы от патронов, потому что воображение говорит мне, что в кого-то попали пули. Да, это женское. И мне в поиске все время думается о судьбах солдат. Я не умею анализировать по деталям боя вокруг найденных останков, что же произошло, как погиб.

Но я могу оценить эту колоссальную работу поисковиков! Могу рассказать, какие они и почему мне так важно знать, что есть такие люди.

Итак, отряд нашел останки пятерых солдат. Один из них оказался в воронке, его невероятным образом нашел на щуп Михаил Торопов. Это было на моих глазах. Я до сих пор не понимаю, какая интуиция, какой опыт двигал щупом Миши. Вот полдня парни жужжали металлодетекторами в местечке войны «Лесопункт», я безнадежно тыкала в землю щупом. И, наконец, усталые мы вышли к краю леса, а там памятный знак со звездочкой и фотографией бойца, найденного братским отрядом. Постояли, прочитали, погрустили — и дальше. Вдруг Михаил, стараясь не выдавать голосом радости, громко позвал нас: кажется, останки. В эпицентре воронки — косточка.

А дальше возникает такой невероятный подъем внутри каждого из нас. Парни бережным образом, но с огромной энергией начинают коллективные раскопки. Тут все не так просто — сначала осторожные шажки по определению того, как лежит боец в воронке. А дальше — просто быть максимально аккуратными. Как бережно работают ребята, руками перебирая каждый комочек. Наивная, я радуюсь найденному солдатскому ботинку! Вот ведь опять думаю свое женское о хрупкости человека — косточки растворились, а ботинок целый В это время другие, те кто работают в центре, находят такие значимые личные предметы. Виктор - маленькую звездочку с пилотки (или ушанки, я снова чувствую себя профаном), пуговки от гимнастерки.

Мы подняли бойца! В воронке перещупали, кажется, тонну земли. Сергей Слюнченко лопатой перевернул все, уже почти безнадежные для находок, слои бруствера — сильный человек, неутомимый. Он обычно дольше других остается в каждой воронке, с помощью слеги продвигается все ближе к эпицентру — вынимает ведром землю с водой, перебирает руками… Я потрясена его выносливостью.
Ушли мы на поиск в 8 утра, вернулись в лагерь поздно…


Как нашли четвертого бойца в эту вахту — особенный рассказ. Жара стояла дикая. 32 градуса. Вдоль газопровода, который уже провели после войны, периодически в жару проводят противопожарную опашку земли. Трактор проборонил в траве черный длинный-длинный след, мы идем под самым солнцем цепочкой по нему, внимательно разглядывая отвалы. Миша и наш командир говорят, что при опашке часто обнажаются слои земли, таящие под собой следы войны.

Мы втроем немного отстали от группы, которую возглавляет командир. Они обследуют отвалы земли вокруг куска ботинка, найденной части черепа. Мне кажется невероятным — понять, где и как в перевернутых слоях можно искать останки бойца. Ведь трактор мог стащить их дальше по пути. Пот заливает глаза. А Михаил и Коля продолжают строить версии, жужжать металлоискателем. Я пытаюсь копнуть то там, то тут — ничего. И все же ребята вычисляют и находят! Сначала кости ног, чуть дальше — рук. И попутно — личка. Нет, это невероятно, но в лагерь вернулись без сил, но довольные — боец!

Михаил для меня — огромный авторитет. Но постичь его «технологию» поиска невероятно. Командир говорит: у его зама — огромный опыт, ведь 25 лет в поиске — не кот наплакал, приехал впервые сюда школьником. Но это не есть разгадка секрета. Миша всегда находит бойца, всегда. Может, это - уверенность в победе, трудолюбие, знание всех военных деталей — истории, оружия, психологии, анатомии в конце концов. Знание леса, почвы, природы? Михаил — биолог, он лесной житель во всех смыслах, потому что живет на таежной юрьевецкой земле. А может, секрет в том, что он...педагог, всегда наблюдает за работой новичка, помогает, учит, вырастили они с командиром много толковых поисковиков, в том числе, из собственных учеников.


Пятого солдата нашел Коля. Он так хотел найти солдата с медальоном…
И нашел. Работаем в посадках. Лес, который рос 80 лет на останках солдат. Лес, в котором под деревьями лежат ржавеющие солдатские каски, саперные лопатки, кружки — и каждое новое поколение поисковиков оставляет их на том же месте, в сотый раз пытаясь искать тут ненайденных солдат. И ведь находят…

На линии обороны — наша колючая проволока, и сплошные немецкие гильзы. Вот разрытый не так давно кем-то блиндаж. Николай на месте россыпи немецких гильз на всякий случай срывает слой дерна — кости черепа. Пытаясь говорить спокойно, подзывает Михаила: проверим, а может, это Ганс.

Но что-то подсказывает ему, наш боец. Все мы собираемся вокруг пригорочка, на котором открылся череп человека. Коля на правах открывателя командует процессом — обкапываем по контуру останки и только потом поднимаем. Кости в хорошей сохранности. Вокруг сплошные немецкие гильзы. Почему, если наш солдат? И вдруг — кружка на груди солдата. Целая, эмалированная, на таких не царапали имя... А рядом что-то блеснуло. Миша поднимает: медальон! Будто новенький. Кричим «ура!». Наш!!!!У меня потекли слезы... Крышка отворачивается легко. Мы не дышим. И вдруг моментальный переход восторга в разочарование, тоску, боль. Записки нет…

Еще была надежда - вдруг ложка, вдруг где-то имя нацарапано. Но не суждено.
Солдат лежал в немыслимой позе… Ребята строят версии его гибели.

Не забыть мне этого солдата... Может, не писал записки, а может, раскурил бумажку. Не судьба. Скорее всего, немцы его тело сбросили в низину.

Командир наш говорит, что среди выдающихся поисковиков он видит два типа личностей. Первые — люди с интуицией, как Саша Торопов, родной брат Миши. Он сразу нашел бойца, в первый свой день. И медальоны нашел. Просто идет и чувствует, где найдет.
Вторые — люди опыта, которые вживаются в поиск, со временем начинают все понимать и чувствовать. Есть еще коллективные поисковики-трудяги.
Он сам соединил в себе все, им же и выведенные, типы поисковика.

И тянуло его в поиск на его поле. Поле смерти, как говорят поисковики. Здесь он нашел столько погибших. Жара невероятная, трава высоченная, тяжело. Но он работал. Один, слушая интуицию и преодолевая усталость. Находил и огорчался — доборы (это когда не все останки..)
А вообще — хорошо, что все меньше здесь остается ненайденных солдат.

Вахту отстояли. Но что это «отстояли» перед тем, что отстояли нашу землю солдаты тогда…»