Работы в "Долине" хватит и нашим внукам и нашим правнукам

Останки более 105 тысяч погибших советских воинов, более 20 тысяч имен, вырванных из небытия – это и есть главный итог работы сотен энтузиастов, объединенных «Долиной», за четверть века. Что движет этими людьми, заставляя каждую весну уходить в леса и болота Новгородчины? На какие средства живет и работает эта общественная организация, и на какую поддержку государства рассчитывает? Эти и другие вопросы мы решили задать председателю комитета информационно-аналитического обеспечения Правительства Новгородской области Игорю Неофитову, 20 лет возглавляющему солецкий поисковый отряд «Память».

- Игорь Михайлович, вы практически стояли у истоков поискового движения. Как изменилась «Долина» за два с лишним десятилетия?

- Новгородцы знают, что первыми в наши леса пошли одиночки-энтузиасты, такие как Николай Орлов, чьим именем и назвали поисковую экспедицию. Потом это движение подхватили комсомол и власть, рассматривая его не только как средство по увековечению памяти погибших, но и как средство патриотического воспитания молодежи. Сегодня, в современном мире, в экспедицию едут преимущественно те, кто ищет своего отца, своего деда. Не секрет, что кто-то едет для экстрима, кто-то – для того, чтобы понять, что тянет в леса его знакомых и друзей. Другие, серьезно занимающиеся историей, едут, чтобы разобраться в конкретных событиях, эпизодах Великой Отечественной войны. Приезжают раз и остаются на всю жизнь в этом движении. Большая часть участников экспедиции «Долина» - это ребята, прошедшие войну в Чечне и в Афгане, и понимающие что это такое – оставить на поле боя погибшего товарища. Так что приходят в поисковое движение все по-разному. Но если раньше молодежь приходила стройными рядами, то теперь в основном ребята и девчонки приходят вслед за отцами. И сложилось уже немало поисковых семей, поисковых династий. Примеры тому есть практически в каждом отряде, в том числе и в нашем, где половина молодежи – это сыновья, работающие вместе с отцами. Вместо каникул и дискотек, они работают рядом с взрослыми, делая это осознанно, пропуская все через свое сердце и приобретая настоящие мужские качества. В армии за таких пацанов нам говорят спасибо. Это не может не радовать. Считаю, что это и есть настоящий, не для галочки, патриотизм.

- Становится ли с годами легче обнаружить солдата и разыскать его родных?

- Насчет солдата – то все, как и прежде: по колено в грязи и в воде. Разыскать родственников стало легче. Разве что их самих остается все меньше. Если мы раньше по каждому обнаруженному ордену и медальону были вынуждены ехать в военный архив города Подольска, то сейчас нам очень здорово помогает электронная база данных. Да и само интерактивное общение между поисковиками из разных городов помогает найти родственника погибшего солдата гораздо быстрее.

- Какова обеспеченность экспедиции техникой? По-прежнему не хватает?

- Из гусеничной и колесной техники повышенной проходимости на вооружении «Долины» сегодня имеется 37 единиц. Часть машин передала нам когда-то армия после визита 15-летней давности в Мясной бор министра обороны Сергея Иванова. С тех пор техника порядком поизносилась, а вот поисковых отрядов стало еще больше - более сотни из 32 регионов страны!

- Новгородцы хорошо помнят выступление Сергея Иванова на митинге в честь 10-летия «Долины» и то, как он обещал всяческую поддержку поисковому движению от государства и своего министерства. Исполняются ли эти обещания? Или все осталось словами?

- Недавно на слете поисковиков в Калуге мы вспоминали эти обещания и в который раз поднимали вопрос поддержки поисковиков, которые каждый сезон задаются вопросом: где взять денег? Тогда визит Иванова обернулся существенной помощью. Минобороны помогло машинами, полевыми кухнями и прочей техникой. В каком она было состоянии – это уже другой разговор. Тогда для нас это был выход, иначе «Долина» просто бы захлебнулась, так как принимать за сезон по две тысячи человек уже было не по силам. Техника техникой, но к тому же министерству обороны остается другой, еще более важный вопрос: почему бросили на поле боя солдат, воевавших за Родину? Не захоронив, не сообщив родственникам. Все они для страны просто пропали без вести. Кто их брал на войну? Кто должен нести за них ответственность и сделать в случае гибели самое минимальное: наградить, с почестями захоронить и содержать их семьи, оставшиеся без кормильца? Министерство обороны. А оно с себя такую ответственность сняло по непонятным причинам. Вот это самое главное, что ежегодно обсуждается и поисковиками, и ветеранами. Этим вопросом задаются и нынешние солдаты, которые служат – а не бросите ли вы нас, как бросили наших дедов и отцов? Вот главная то проблема.

- Которую никак нельзя исправить?

- В этом году в очередной раз была предпринята попытка внесения изменений в Закон об увековечивании памяти павших, которые наконец-то пропишут ответственность за это конкретных лиц. Чтобы не общественные организации это инициировали, а само государство. Но пока что при министерстве обороны работают лишь два поисковых батальона, что на страну, половина территории которой было в войне - капля в море. Один из них дислоцируется в Питере, так ему хватает работы на Невском пятачке, линии блокады. И раз уж министерство обороны само не занимается как надо поисковой работой, так пусть общественным организациям помощь оказывает. В техническом оснащении и в питании. Неужели этого не сделать в мирное время? Не верю! Да пригнали бы заправщики, технику, выделили полевые кухни, снабжение, одежду – все, что надо. Тогда и вопросов не будет.

- А как обходитесь без такой помощи сейчас?

- Сегодня поисковики сами ходят по спонсорам – дайте денег, чтобы мы захоронили солдат с воинскими почестями.

- Стало ли с годами больше поддержки на местах?

- Финансируется деятельность экспедиции в соответствии с областной целевой программой «Увековечивание памяти погибших при защите Отечества на территории области» из бюджета области. Да, эта программа предполагает не только финансирование самих работ по поиску погибших и оставшихся не захороненными бойцов и командиров Красной армии, но и обеспечение хода работ со стороны администраций муниципальных районов, органов МВД, МЧС, военного комиссариата области и прочих ведомств. Вроде бы все прописано. Но скажу честно, с появлением 131-го закона о местном самоуправлении, местная власть стала заложником ситуации. Во-первых, даже у нас в области район району рознь. Есть такие, где 200 захоронений, есть такие, где два. А есть район, где вообще не было войны. Но выделяются на благоустройство муниципалитетам одинаковые средства. Вот и получается, что когда поисковики находят в том же Парфинском районе полторы тысячи солдат, у местной власти нет денег ни на гробы, ни на то, чтобы исполнить закон и свой долг с соблюдением положенного ритуала. И уже власть начинает искать спонсорские деньги, обращаясь к бизнесменам, чтобы выполнить закон. Это же ненормальная ситуация. Ладно еще, что сейчас живет поколение, которое многое знает о войне от своих дедов и отцов. А придет время, и тебе молодые ответят: «Это ваши проблемы». Не хочется в это верить, но это может быть.

- Не так давно «Долина», как некоммерческая организация получила грант на осуществление своей деятельности. О каких суммах идет речь?

- Образно говоря, если раньше каждый поисковик знал, что ему на день полагается 50 рублей – одна банка тушенки. То сегодня – сто рублей, две банки. Это даже не суточные, как должно бы быть. При этом надо понять, что все поисковики, которые приезжают в Новгородскую область, они приезжают за свой счет. Большинство отрядов - сами себе спонсоры. Странно, что при всем при этом находятся те, кто нападает на «Долину» из-за этих небольших денег. Как правило, в ответ на это мы всех приглашаем с собой в лес. Приходите, посмотрите сами, чем мы там занимаемся, и на что идут эти малые средства. Я, как командир отряда, тоже по спонсорам хожу, да и сами всегда скидываемся перед каждым походом в лес, закупаем продукты и прочее. Говорить легко, надо вникнуть в суть организации, в то, сколько там людей, чем они занимаются и в каких условиях.

- Насколько лет еще хватит работы для поисковых отрядов?

- Если судить по тому, сколько земля хранит все это, еще на четверть века, как минимум. Если не больше. Арифметика простая: по данным Новгородского областного комиссариата, из 850 тысяч солдат и офицеров, числившихся пропавшими без вести на территории современной Новгородской области во время боев на Волховском и Северо-Западном фронтах, к моменту создания «Долины» в братских могилах было захоронено 415 543 солдата. За 25 лет существования поисковой экспедиции удалось захоронить еще 101 тысячу с половиной. Вот и считайте сами – сколько еще их, безымянных, осталось лежать в лесах. Хватит и нашим внукам, и нашим правнукам.

- Думаю, не будет громкими словами назвать всех тех, кто вместо государства пытается выполнить долг перед павшими солдатами и их родными, совестью нашего общества…

- Да так оно и есть, хотя вопрос совести – ох, какой не простой! Сложно иногда бывает понять русского человека. Приведу наглядный пример: во время последней Вахты Памяти мы работали рядом с деревней Васильевщина, видим, метрах в двадцати от последнего огорода солдат лежит верховой. В каске, с котелком, его с дороги видно было. И вот так погибший в боях красноармеец, чей-то сын или отец, более 60-ти лет пролежал на виду у всей деревни! Местные признались, что видели, но на вопрос, почему же не захоронили, толком ответить так и не смогли. Ну, ладно, после войны мужиков в деревне не было. Но спустя годы, можно было его всей деревней захоронить? И колхозы были, и председатели, и парторги? Почему люди мимо проходили? Где граница человеческого безразличия? Где простая человеческая совесть? У тех, кто каждый год уходит в лес, она однозначно есть. Надеюсь, что останется она и у детей, и внуков нынешних поисковиков. Иначе быть просто не должно.